…Последним рассказал о своей жизни пастух Геннадий.
«К Богу я шел очень трудно. Несколько раз умирал. Господь меня исцелял, но я долго не понимал, как и кто не давал мне умереть. Много раз Господь посылал мне разные знаки. Когда мне было 3 года, с отцом что-то случилось. Он подозревал, что мать изменяет ему и что я не его ребенок. Он решил нас убить. Взял гвоздодер и по черепу сначала матери, потом мне. Вышел в соседнюю комнату и застрелился из охотничьего ружья. Но мы выжили. Нам сложную операцию сделали. Потом в четыре года я провалился в прорубь. Помню, как пытался вылезти на лед, но он ломался. Вдруг вижу старичка. Я его сразу узнал, потому, что у бабушки висела икона Николая Угодника. Он мне говорит: потерпи, сейчас тебя женщина спасет. И, действительно, прибежала с берега женщина и вытащила меня. Потом оказалось, что это сестра моего будущего отчима. Когда мать вышла за него, то стали они пьянствовать. Пили каждый день. Я его ненавидел. Учился я плохо. Убегал с уроков и прятался в церкви. Наверх забирался, в башню, и там сидел. А на первом этаже был спортивный зал, а в алтаре сделали туалет. За храмом было кладбище. Там, говорят, много священников и верующих расстреляли и закопали. А мальчишки выкапывали черепа и играли ими в футбол. Я не мог этого терпеть и плакал. Так меня за это били. Потом эти мальчишки плохо кончили. Кто-то спился. Кто-то в тюрьме. Друг друга поубивали. Много было ужасного. В церкви они всякие гадости делали. Один парень сел на подоконник и стал на гармошке играть и петь похабные частушки. И про попов и даже… не могу говорить об этом… Так он после этого концерта попал под КАМАЗ. Его так раздавило, что отскребали от асфальта.
Иногда нужно сильно упасть, чтобы понять, что пропадаешь… и раскаяться
Отчим меня сильно порол за двойки и за прогулы. И я все мечтал, как отомщу ему. Но ничего не мог придумать. А он как-то раз принес в дом старинную икону Богородицы. Копал соседу яму под фундамент и нашел большой сверток. Там еще что-то было, но все досталось соседу. А отчим взял икону. И он мне, чуть что: «Смотри, Богородица тебя накажет». Сам — пьяница пропойный, а туда же — Богородицей пугать. И я уже и икону эту стал ненавидеть. Думал, все беды из-за нее. Взяли меня в армию. На флот. Но прослужил я только полгода. Комиссовали из-за той травмы, что в детстве получил. У меня и боли начались головные, и голова кружилась постоянно. Ну, какой из меня матрос?! А я как-то дневалил и нашел в тумбочке газету. А в ней написано, что колдуны часто наводят порчу через иконы. Особенно, если их в земле нашли. Я тогда ничего не понимал, ну, и подумал, что и нашу икону колдуны испортили. Мать ведь до отчима не пила. Всегда была со мной ласковая. А как он появился — как будто меня и вовсе нет. Она была инженером на заводе. И отчим — энергетиком. Когда я пришел из армии, то его уже с работы за пьянку выгнали. И мать на какой-то простой должности работала. Где-то на складе. Вижу, погибают они. А отчим мне водку предлагал, еще когда я был в первом классе. И все время зазывал. Иногда я с тоски тоже с ними выпивал. А потом помирал. Четыре раза меня привозили в реанимацию. Думаю, надо эту икону уничтожить. Все из-за нее. Навела порчу на нашу семью. А икона, как я задумал ее уничтожить, стала мироточить. Я не понимал, что это миро. Капли появляются и одеколоном пахнут. Я их стираю, а они снова появляются. Я уж мыл ее с хозяйственным мылом, а на другой день икона снова в каплях. Я думаю: точно, заколдованная. Вот такой был дурак. А тут я еще прочитал про то, как Зоя станцевала с иконой Николая Чудотворца и окаменела. Думаю, если Бог есть, он покажет Себя. Взял я эту икону, включил тяжелый рок (хэви металл) и стал с ней танцевать: вихляться и дергаться по- всякому. Целый час крутился. Ничего, не каменею. Тогда решил я ее сжечь. Но спичек не нашел. Пошел в туалет (у нас был деревенский во дворе: выгребная яма) и бросил икону в дыру. Иду обратно и чувствую, ноги стали, как чугунные. Еле поднялся на второй этаж. Ночью поднялся такой ураган, какого я больше в жизни не видел. Ветер воет, молнии, гром страшный. Слышу стук, как бы каблуков. А у матери таких туфель, чтобы так стучали, нет. И голос матери слышу: «Молодец, что сделал так с иконой!» Я знаю, что это не мать, и мне так страшно стало. А через некоторое время стук стал удаляться, а вскоре и мать пришла. И сразу спрашивает, где икона? Я сказал, где. Она пьяная пришла. Только всплакнула. А утром сказала отчиму. Он пошел в туалет. Но иконы не видно. А через час-другой туалет развалился, как карточный домик. У матери с отчимом пошли ссоры. А я ведь мечтал, чтобы они разошлись. И он куда-то уехал. А я стал со своим другом черной магией заниматься. Всякие заклинания и ритуалы бесовские совершали. Не хочу и вспоминать. Со мной девушки не дружили. Погуляют вечерок, а на второй отказывают. А мне очень нравилась одна красивая парикмахерша. За ней сотни парней бегали. Я ее приворожил. Полюбила она меня. Понял я, что во мне появилась сила. Теперь-то понятно, кто мне ее дал. А тогда я обрадовался. Все желания мои стали исполняться. А потом, вместо радости, навалилась на меня тоска. Стал я йогой заниматься. Как будто полегчало, но ненадолго. Поехал я как-то к бабушке — матери отца. А она верующая. Посмотрела на меня и говорит: «Тебя сглазили. Либо какой-то тяжелый грех на тебе». А она про икону не знала. Живет она далеко в деревне. Мать ей про то не рассказала. Да и не ездила она к ней вообще. За новым мужем была. А я у этой бабушки только в детстве подолгу жил. И она меня в храм-то водила. Плохо помню. Но помню, как все и батюшка меня жалели, как сына самоубийцы. Бабушка говорит, должно быть, грех отца не дает тебе покоя. Стала она меня уговаривать пойти в церковь. Я спорить не стал. Только с ней не пошел, а пошел один. Захожу, а там середина службы. Встал я у иконы Николая Угодника. Посмотрел на него и вспомнил, как он меня из проруби спас. И вдруг как на меня нахлынет… Что-то теплое и такое, будто в сладкий сон стал проваливаться. Такой покой влился в сердце. Вся черная муть, которая меня крутила, исчезла. Когда я потом батюшке стал про это рассказывать, он говорит: «Это благодать». Я еле на ногах устоял. Сел у стены с бабульками. Дождался конца службы. Подошел к батюшке. А его и упрашивать не надо, чтобы он со мной поговорил. Рассказал я ему про икону и про то, как девок привораживал, и как отчима ненавидел и убить его хотел. Про все рассказал. Он мне перво-наперво велел бежать икону ту вытаскивать. Я и побежал. Только ничего не нашел. Я потом прочитал про чудотворные иконы, как они перелетали из Византии в Россию. Подумал, может и моя не утопла, а улетела. И не осквернилась. Сказал батюшке про свою догадку. Он только вздохнул и наложил на меня епитимью. И я у него во славу Божию четыре года проработал. И дворником, и сторожем, и плотником, и на всякой работе. На четвертый год он меня в алтарники определил. Но ненадолго. Захотелось мне по святым местам походить. Он меня благословил. Я и поехал. Начал с Питера, с Ксении блаженной. Батюшка велел мне прочитать ей акафист и трижды обойти часовню. Я отстоял в часовне молебен, панихиду, а потом уже акафист прочитал. Сходил, приложился к Смоленской иконе. Гляжу — а это такая, как та… Ну, та самая. Я и не знал, что она была Смоленская. Поплакал я, попросил у Матери Божией прощения. Долго стоял. А когда дошел до метро, идет мне навстречу Ксения Блаженная. Как на иконе, в длинной юбке и телогрейке. Хотя был август и не холодно. Сначала подумал, что это галлюцинация. Спрашиваю Ксеньюшку: «За что мне такая милость? Ведь я такой грешник. И черной магией занимался, и блудил много, и всякого зла натворил». А она мне говорит, что Господь попустил такое зло. Иногда нужно сильно упасть, чтобы понять, что пропадаешь… и раскаяться. И еще сказала, чтобы я навсегда был в церкви. На простых работах: прислуживать при храме или быть трудником в монастыре — это мой путь. А у входа в метро навалилась толпа, и я потерял ее. Уже в вагоне смотрю, а она напротив меня стоит. И говорит, что мне нужно сразу же ехать в Псково-Печерский монастырь. И еще сказала, что у меня денег мало. Как раз на дорогу в одну сторону. И по имени меня назвала и ангела в дорогу пожелала. Денег, действительно, только на автобусный билет до Печор. Я там несколько месяцев потрудился. Игумен меня благословил и денег дал на дорогу домой. Я съездил, с матерью поговорил. Она, слава Богу, выправляться стала. Пьет меньше и в храм иногда ходит. Не знаю, сколько в этом монастыре пробуду, но надо будет решиться на какой-то серьезный выбор. Остановиться где-то навсегда. Вот, жду воли Божией»…
Фрагмент из рассказа Александра Богатырева » ДОСТОЯНИЕ ТВОЕ «
Полная версия тут: https://pravoslavie.ru/98494.html
