Почему всё-таки Иуда?
День за днём Страстной Седмицы мы приближаемся к самому главному Дню, к которому готовились все шесть недель Великого Поста – к Великой Пятнице. В тот исторический день «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3.16). Сын добровольно отказывается от той Славы, которую имел «прежде бытия мира». Он принимает позор, бесчестие, оплевание, избиение и страшную мучительную Смерть на Кресте. Но началось всё с того, когда на Тайной Вечери Христос вдруг заговорил о «Крови Нового Завета, за многих изливаемой во оставление грехов» (Мф 26.28). Апостолы пока ещё не понимали – что должно произойти уже совсем скоро. Пока они просто вышли из сионской горницы и, «воспев, пошли на гору Елеонскую» (Мф 26.30). Уже виднеется Гефсиманский сад. Иисус видит, что остался час, может быть больше, и начнётся То, ради чего Он пришёл в этот мир. В эти страшные минуты, граничащие с отчаянием, решалась судьба всего человечества. Двенадцать легионов ангелов (примерно 72000) ждали приказа (Мф.26.53.), но Христос избирает страдание и смерть и, подчиняя свободно Свою волю воле Бога Отца, готовится идти на мучения. Обратившись в третий раз к спящим ученикам после молитвы, Христос взывает: «Кончено, пришёл час: вот предаётся Сын Человеческий в руки грешников» (Мк.14.41). И вот, когда капли кровавого пота Спасителя ещё падали на землю, вдруг показались факелы и тени солдат. Впереди шёл Иуда (Лк.22.47). Почему же всё-таки Иуда? Все двенадцать апостолов были свидетелями одних и тех же чудес, одного и того же учения, видели любовь и милосердие, а также слышали обетование судить двенадцать колен Израиля. Всё остальное зависело от каждого из них, от собственной воли, от личного усилия, от любви (или отсутствия любви) ко Христу. Ещё за год до страшных событий Страстной Седмицы в известной беседе «о Хлебе Жизни», Спаситель обращается к ученикам: «Не двенадцать ли вас избрал Я, но один из вас – диавол» (Ин 6.70). Каждый из двенадцать должен был испытывать себя – кто он, и что в сердце его. Все могли устоять, и все могли предать. Но не устоял Иуда. Как в дальнейшем напишет апостол Павел: «корень всех зол есть сребролюбие» (1Тим.6.10). Находясь рядом со Христом, Иуда уже проявлял страсть к деньгам. Евангелист Иоанн прямо называет его вором (Ин.12.6). Притворное попечение к нищим вылилось в раздражение, когда сестра Лазаря Мария отерала своими волосами ноги Спасителя драгоценным миром. Он тут же подсчитал сколько денег можно было выручить из продажи. А наше сердце не сжимается ли от прагматизма, видя желание других сделать добро по зову любви к Богу и ближнему? Не считаем ли мы деньги других… На это всё равно не хватит! Всех всё равно не накормить! Зачем пожертвовали на это? и т.д. … Как страшно впустить в себя сребролюбивые, злобные и завистливые мысли. Именно с них и начиналось окончательное отступление одного из двенадцати. Вот и наступил тот момент, когда «Иуда злочестивый сребролюбием недугов омрачашеся» (тропарь Великого Четверга). Иисус говорил о Новом Царстве, но не считал необходимым разговаривать с богатыми и влиятельными людьми, что наверняка не вписывалось в понимание и планы Иуды. Обеспеченное и славное будущее (а может быть и должность министра финансов при земном Царе) окончательно стало рушиться после предсказаний Христа о Его Крестной Смерти за весь род человеческий. Вот тогда и вложил диавол в сердце Иуды предать Его. Страсть к богатству и славе земной победили, и тьма стала поглощать разум и сердце. «Вошёл же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати, и он пошёл, и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им. Они обрадовались и согласились дать ему денег; и он обещал, и искал удобного времени, чтобы предать Его им не при народе» (Лк.22.1-6). Удивительно, но если посмотреть на последование Евангельских событий, то Иуда изначально своей страстью впустил в свою душу диавола, а тот уже подчинил его своей воле. Главное для Иуды уже было именно предательство, о цене за которое он даже не торговался. Деньги стали просто залогом необратимого зла. Как быстро он их получил, так же быстро потом и откажется от них (Мф.27.5). Но об этом позже…Беснование и отчаяние уже готовились занять место сребролюбию. Ни омовение ног Спасителем, ни прямые намёки о предательстве, ни предостережения о страшных последствиях (Мф.26. 24) – ничто не могло уже остановить желание завершить начатое. Интересно толкование на эти Евангельские события преподобного Иоанна Дамаскина: «Поэтому всё, что творит, Бог творит благим, однако каждый по собственному произволению бывает либо добрым, либо злым. Стало быть, хотя Господь говорил: ̋Лучше было бы этому человеку не родиться̋ (Мф.26.24), Он говорил это, не порицая Своего собственного создания, но порицая порочность, которая появилась у Его творения как следствие его собственного произволения и легкомыслия (Ioan. Damasc. De fide orth. IV 21) ». Духовный мир непостижим. Есть Всеведение Божие (не путать с предопределением одних к добрым делам, других к злым), и есть свободная воля человека. Бог хочет спасение всех, но не без желания спасения самого человека. Именно дар свободы дал возможность Иуде захотеть предать Христа, и он, согласившись в душе, и, не отринув злой помысл, по своей свободной воле осознанно решил завершить начатое. Тридцать серебряников уже звенели в кошельке и расстаться с ними было невозможно. Деньги надо было отрабатывать. Закрытая для любви и благодати, но широко открытая для зла, душа Иуды не могла уже воспринимать то Великое Таинство Нового Завета, которое совершалось в Сионской Горнице. «И после сего куска вошёл в него сатана» (Ин 13.27). Всё тело Иуды наполнилось ужасом тьмы и ненавистью к Богу. Под личиной апостола, за столом со Христом сидел уже сатана. Никто из возлежавших тогда не понял, почему Христос выпроваживает одного из двенадцати сидящих на вечере, и «он, приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь» (Ин 13.30). Мрак тьмы и злобы уже вплотную подошёл к Свету Любви, и дыхание смерти уже смешивалось с запахами оливковых деревьев Гефсиманского сада. Чаша страданий Спасителя уже наполнилась, осталось её выпить до конца. Любовь Божия проявилась и здесь. «Друг, зачем ты пришёл?» (Мф 26.50), «Иуда! Целованием ли предаёшь Сына Человеческого?» (Лк 22.48). Не отторгается Христос от «иудиного» поцелуя, но укоряет – ибо знак любви, верности, родства, благословения делается знаком предательства и погибели. Бывает, что мы только претворяемся и внешне переживаем за ближнего, у которого горе или несчастье. Внешне успокаиваем его, а в душе у нас торжество злорадства и зложелательства. Не «иудиному» ли поцелую уподобляются наши благоуветливые глаголы, направленные не на спасение, а на погибель человека, который верил и доверял нам. Предать – предал, но со стороны-то – ничего дурного не произошло. – Просто поцеловал. Убоимся бессовестного лицемерия, которое впитал в себя один из двенадцати.
«Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился» (Мф.27.3-5). Так значит раскаялся? Даже серебренники щвырнул. А слова-то какие? «Согрешил я, предав кровь неповинную» (Мф.27.3). А дальше что? «Пошёл и удавился» (Мф.27.5.) Люди совешают самоубийство, я думаю, по разным причинам. 1. Человек жертвует своей жизнью, ради жизни другого или других т.е. по любви к ближнему. Примеров много. На войне это называется – подвигом. 2. Из-за психического расстройства (по медицинским показателям), что рассматривается Церковью, как смягчающие обстоятельства, приравнивая таких людей к невменяемым, т.е. не отдающим себе отчёта за совершённые поступки. Он просто не понимает, что делает. (Хотя я бы сюда ещё включил таких людей, как скалолазы, которые знают, что могут погибнуть, но всё же лезут и лезут куда то, пока (вдруг!) не срываются…). 3.Эвтаназия, которая разрешена в некоторых странах мира. Человек не хочет болеть, страдать или не видит дальнейшего смысла в жизни. Это закономерный путь атеистов или тех, кто имеет своё представление о Боге и загробной жизни. 4.Человек хочет, чтобы кому-то, кто узнает о содеянном было стыдно или невыразимо больно. Это путь слабых, эгоистичных, где-то артистичных и не смиренных людей, лишённых, возможно, внимания и любви кого-то. Сюда же можно отнести и тех, кто, потеряв кого-то, не видят выхода и возможности для себя жить дальше. Отвергая Помощь Божию, они не просят сил пережить скорбь и решаются на гибельный поступок. 5. И вот тут-то мы подходим к нашей теме. Иуда повесился после раскаяния. А перед кем он раскаялся? Он не попытался изменить смертный приговор, он не остановил римских солдат, которые вели Христа на Голгофу. Его не было у Креста, он не обливал слезами пробитые гвоздями ноги Спасителя. И самое главное – он не вымаливал прощения за свой поступок у Сына Божия. Он раскаялся перед собой. Зачем? Потому что не получил того, что хотел. Деньги не дали счастья, а предательство ввергло в отчаяние (т.е. лишило надежды). Гордость сатаны не дала ему посмотреть в глаза других апостолов и подобно апостолу Петру произнести: «Господи, Ты знаешь, что я люблю Тебя» (Ин.21.15.). Пётр ведь тоже, по сути, предал Христа, отрёкшись от Него, но «выйдя вон, плакал горько» (МФ.26. 69-75). В дальнейшем именно из-за любви ко Христу апостолы переносили страдания и умирали, имея надежду на спасение. Здесь же были страдания не тела, а души. Именно стыд за содеянное, ужас позора, ощущение своего ничтожества, крах значимости себя подтолкнули Иуду к повешению. Разом прекратить все мучения совести без всякой надежды на спасение…
«И, когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его» (Деян1.18). Сребролюбие – предательство – беснование – отчаяние – самоубийство. Вот гибельный путь Иуды к вечной смерти. Вспомним слова Христа обращённые ко всем двенадцати апостолам: «истинно, истинно говорю вам: один из вас предаст меня» (Ин.13.20.) И все стали спрашивать: «не я ли Господи?» (Мф.26.22.). Каждого из нас Господь избирает в число своих учеников и последователей, верит нам и доверяет нам. Сердцем возжелаем остаться верным Христу, а не стать предателем, как один из двенадцати.
«Иуда беззаконный, Господи, омочивый на Вечери руку в солиле с Тобою, простре к беззаконным руце прияти сребреники, и мира умысливый цену, Тебе Безценного не убояся продати: нозе прострый во еже умыти, Владыку облобыза льстивно, во еже предати беззаконным: лика же апостольского отвергся, и тридесять поверг сребреники, Твоего тридневного воскресения не веде, имже помилуй нас» (стихира на «Господи возвах» в Великий Четверток).
Священник Иоанн Чигинов
